То, чего нет или воспоминания старца (продолжение) ***
На третьем году обучения нам начали читать курс, который для краткости мы обозвали «Шлюха». Курс лекций был посвящен работе разведчиков – шпионов.
читать дальше
Первое, о чем нам поведали, - это о том, что шпион и разведчик – это равнозначные понятия, и есть только различные направления их деятельности. Шпион – враг, разведчик – свой, делают они одно и тоже, только по разную сторону «баррикад».
И, вот на очередной лекции, я услышал, что один из способов получения информации – это налаживание близких отношений с человеком - обладателем доступа к интересующим сведениям. Отношения могут быть добрососедскими, дружескими, родственными или личными.
Когда лектор, монотонно констатирует, что человек, в которого ты можешь любить, с которым можешь создать семью и завести детей, в десяти случаях из ста является разведчиком иностранного государства (в том случае, если ты имеешь доступ к конфиденциальной информации), либо (чаще всего) поставляет данную информацию для него, - становится страшно.
Мы всегда боимся того, чего не понимаем, либо отказываемся понимать. Вот шпион, он же разведчик, должен завоевать твое доверие, воспользоваться тобой, предать – это просто. Вот только мне не понятно, каким надо быть человеком, чтобы пойти на это. Близкие отношения предполагают эмоциональную привязанность. Лечь с человеком в постель, чтобы получить информацию – это не ново. Но, эмоционально привязать его к себе можно только, отдав что-то взамен, и это не только тело. В тот момент, когда я осмыслил услышанное, я, наконец, осознал значение фразы «продать душу дьяволу».
Сухим остатком моих размышлений, по поводу услышанного, стало стойкое опасение любого рода «отношений».
«Масло в огонь» подлило еще то, что в этом же курсе я узнал о врожденной бисексуальности человека. Впервые я сознательно задумался о своей ориентации. Лектор стойко доказывал, что гомосексуализм – это грех. Его слова так повлияли на нас, что после его лекции мы боялись лишний раз пожать друг другу руку.
Ну, что еще можно было ожидать от ребят, которые после школы сразу же попал в академию: из одного «стерильного» учреждения – в другое. Мы и «педиками» друг друга обзывали понаслышке, собезьянничав его у старших…
Со времен «Шлюхи» меня стал мучить один вопрос: если я любил Марка, означает ли это, что я голубой? Не думаю я, что тогда хотел заняться с ним сексом, мне просто нужно было его внимание и быть с ним рядом. Говорят, что больше дружбы может быть только любовь. То, что я чувствовал, было больше дружбы. Я очень не хотел быть грешником.
У меня часто болят руки. Говорят, что у стариков они должны дрожать, а у меня – отнимаются и болят. Все у меня не как у всех. Кто-то мне сказал, что раньше Великими становились полководцы – стратеги, и только я умудрился стать великим полководцем-тактиком, а ведь тактика – удел девчонок. Тогда я обиделся, и только теперь я понимаю, что просто оказался в нужное время, в нужном месте. Я участвовал в войне без правил, в которой стратегам не было места, в Войне «Крыс», как ее стали называть с моей легкой руки.
Окончив Академию, я поехал домой, никого не предупредив о своем возвращении. Дом был закрыт. Знаете, когда я ехал, мне казалось, что я смогу вернуться в свое беззаботное детство, но этот город, улица, дом – были чужими. Очередная банальность, что «нельзя войти в одну реку дважды» наполнилась для меня смыслом. Я не дождался родителей и уехал
Вернулся я в город, где располагалась Академия. Именно здесь я проводил все свои летние каникулы, подрабатывая в автомобильной мастерской. У меня было два месяца, чтобы принять решение о том, кем мне быть. Впервые я должен был решить сам за себя, впервые на меня была возложена ответственность за человека – за меня. Ничто и никогда раньше не зависело от моего мнения. Все мое мировоззрение было плодом воспитания и неосознанного копирования старшего поколения. Все мои обиды «на всю жизнь», драки, споры, - все это было несерьезно. Это было связано с тем, что взрослые считали меня ребенком, нас – детьми. Для них все наши переживания, метания, вся наша борьба и отстаивание своих интересов – это детская блажь, издержки переходного возраста, следствие дурного воспитания. Все серьезное и настоящее придет после, когда мы повзрослеем. Я им не верил.., но где-то в подсознании эти убеждения нашли свое пристанище, и это позволяло мне делать себе скидки на возраст для каждого из своих поступков и принятых решений, полагая, что сейчас – это игра, а реальность – впереди.
Кто я, что я хочу от жизни? – на эти вопросы я должен был сейчас найти решение.
Я не был к этому готов. Жизнь вне Академии меня не пугала, просто, она была мне дискомфортна. Здесь были уже выстроены модели поведения (кому улыбаться, кому отдавать честь, кого можно задеть…), рамки, в которые надо было только вписаться. Здесь не было «нравиться – не нравиться», «хочешь – не хочешь», твои мысли по поводу и без - не были нужны в этой системе. Проблема выбора была гипотетической. Только на занятиях давалась иллюзия принятия решения, при этом правильность сделанного тобой выбора сразу же была оценена. За стенами Академии – все не так. Правильность «принятого» тобой выбора, порой, невозможно оценить и в конце жизни. Свобода выбора – это самое страшное, что есть у человека.
продолжение следует...
-
-
28.10.2006 в 23:15Свобода выбора – это самое страшное, что есть у человека.
очень верно подмечено.
-
-
28.10.2006 в 23:18Знаете, нескоько слов ваших тут же задели, о любви и дружбе. О "продажи души" помолчу - шпионы сами сознательно делают такой выбор... И страдает от выбора другая сторона.
Но вот эти слова:
если я любил Марка, означает ли это, что я голубой?
Могу сказать по себе - ничуть! Не означает, потому что у меня точно такая же ституация. У меня есть друг, товарищ... я не знаю, как его назвать, с котоорым меня связывает нечто большее. чем дружба. Да, он одного пола со мной, я часто испытываю к нему странную, необъяснимую нежность, между нами давно завязались более близкие отношения, чем дружба. Я могу сказать, что влюблен в него, но только как в человека: в его ум (а он очень умен), его рассуждения, его взгляды - они мне нравятся, а не он, как мужчина. То есть я не голубой, но отношусь с нежностью и уважением, и юношеской влюбленностью к мужчине.
-
-
29.10.2006 в 07:46Черный* Я с Вами абсолютно согласна, что глубокая привязанность к тому или иному человеку еще не является основанием для приписывания определенной ориентации. Мне кажется, что такой вопрос всегда встает перед молодыми людьми (девушками и юношами), когда они сталкиваются с неадекватной реакцией окружающих на свою дружбу. Думаю, что герой "Старца" должен сам прийти к выводам похожим, по-сути, на Ваши.
-
-
29.10.2006 в 19:34